— Хан! — Лея притянула его к себе. — Не тебе это решать.

Хан бросил на нее сердитый взгляд.

— И уж точно не Энакину!

Когда он снова повернулся к сыну, то был удивлен, обнаружив, что тот испепеляет его взглядом, скорее обиженным, чем раздраженным. Это было классический взгляд упрямого подростка. Но было и еще кое-что. Сейчас Энакин был как никогда уверен в себе и упорен в своем стремлении воплотить зародившуюся идею в жизнь. Была в этом взгляде и какая-то сила, которую Хан не мог не приметить: жесткость, рожденная в выигранных и проигранных битвах, закаленная болью от потери друзей. В свои семнадцать Энакин уже казался таким же взрослым, каким Хан был в тридцать: он видел, наверное, не меньше битв, пролил не меньше крови, чем Хан в годы Восстания. И при этом он был еще так молод!

— Хан, это решать Люку, — произнесла Лея, — а не тебе и не Энакину.

Встав между отцом и сыном, она осторожно взяла Хана за плечи и развернула, оставляя его гадать, где же он был, когда его сын — когда все его дети — стали взрослыми. Ответ, само собой, был утерян — утерян и утоплен в его скорби по вуки, который никогда бы никому не желал причинять такую скорбь.

Но прежний Хан Соло вернулся, и прежний Хан Соло не собирался позволить ни йуужань-вонгам, ни кому бы то еще отнять у него семью. Он посмотрел на Люка.

— Это не вылазка, это верная смерть. Ты не можешь послать туда ни Энакина, ни кого-либо другого.

Люк какое-то время изучал взглядом носки своих ботинок, после чего повернулся к племяннику.

— Он прав, Энакин. Ударную группу поведу я. Ты останешься здесь.

Выражение лица Энакина дрогнуло, как и сердце Хана, но это не помешало последнему ощутить волну облегчения. Люк и раньше вытворял подобное, нередко на пару с самим Ханом, и, несмотря на некую настороженность, возникшую на лице Мары, он не сомневался, что Люк вернется с этой миссии, особенно в том случае, если он, Хан, отправится вместе с ним и убережет его от неприятностей. Он обратил на Мару успокаивающий взор и тут же понял, что это излишне. Ее челюсти были стиснуты, а глаза смотрели вперед, но в выражении лица чувствовалось непостижимое для Хана спокойствие: как будто она прекрасно понимала, какая опасность грозит ее супругу, и, тем не менее, стоически принимала тот факт, что королеву воксинов нужно уничтожить — и если это суждено сделать именно Люку, то так тому и быть.

Энакин некоторое время разглядывал дядю, затем вымучил из себя короткий кивок и отступил. Встречаться взглядом с отцом он не желал. Сперва Хан подумал, что Энакин просто уйдет с собрания, но его сын повзрослел во многих аспектах. Понимая, как его реакция отразится на остальных, Энакин остался рядом с друзьями, готовый предложить Люку любую помощь и поддержку.

Нарушив затянувшееся молчание, вперед выступила Тенел Ка. Ее привычное одеяние датомирской воительницы было скрыто скафандром, который был жизненно необходим на случай возможной разгерметизации помещения.

— Учитель Скайуокер, простите за прямоту, но вы, похоже, потеряли рассудок.

От привычной прямолинейности девушки комната наполнилась сдержанными смешками.

Даже Люк улыбнулся.

— Сомневаюсь в этом. А что?

— Вы должны понимать, что план Энакина для вас не годится, — заявила Тенел Ка. — Нас — молодых джедаев — йуужань-вонги воспримут как должное, чего никогда не случится, если им попадется любой из мастеров. Даже если они не убьют вас сразу, они сделают все, чтобы вас нейтрализовать.

— Она права, — сказал Гэннер. — Лидером должен быть кто-то, кто не будет вызывать у них ни малейшего беспокойства. Кто-то, кого они посчитают достаточно глупым, чтобы попасться на удочку «предателя». — Он улыбнулся в усы. — Кто-то вроде меня.

Даже Хан ощущал излучаемое прочими джедаями недовольство.

Когда никто не поддержал Гэннера, в разговор вступил Джейсон.

— Быть может, нам вообще не стоит предпринимать эту вылазку?

В ответ он получил порцию неодобрительных взглядов со стороны брата и сестры, после чего Энакин заявил.

— Джейсон, сейчас не время мусолить старую тему о добре и зле. Или мы избавим мир от воксинов, или они избавят мир от нас.

— Но если мы убьем воксинью королеву, йуужань-вонги сорвут злость на мирном населении, — парировал Джейсон. — Вы этого хотите?

— Джейсон, кровь не на наших руках, — заявила Алима. Ее лекку подрагивали от гнева. — Она на руках йуужань-вонгов.

— Удобная позиция. Но спасет ли эта миссия больше жизней, чем заберет? — осведомилась Улаха. — Именно за это мы в первую очередь должны отвечать как джедаи.

На этом внятный разговор закончился, градус дискуссии повысился, жесты стали отрывистыми… Этот спор начался сразу после гибели «Охотника за туманностью», и до сей поры сторонам не удалось прийти к согласию. Алима выступала против Джейсона, потому что не могла смириться с разрушением Нью-Плимпто и смертью сестры. Улаха и Джейсон приводили доводы в пользу необходимости отвечать за свои поступки; на их стороне стояли многие, включая Стрина, Силгал и, что самое удивительное, троих барабелов.

В конечном счете спор стал настолько жарким, что Ц-3ПО пришлось унести плачущего Бена в детскую, а Люк призвал подопечных к порядку. Посредством Силы он своим голосом напрямую воздействовал на сознания спорщиков, и в зале наконец повисла неловкая и напряженная тишина.

Люк спокойно оглядел джедаев и почти что шепотом произнес.

— Все сводится к простому вопросу: как одолеть жестокого и злого врага, не уподобившись ему самим.

— Так и есть, — подтвердила Тенел Ка.

Секунду Люк разглядывал ее, затем устало покачал головой.

— Хотел бы я знать ответ, но Сила, похоже, не желает вести к нему ни меня, ни всех вас. — Он сделал паузу, затем, не услышав возражений, продолжил. — В настоящий момент ясно одно: пришло время выбрать единственно верный путь. Полагаю, среди нас нет таких, кто считает, что нам просто следует сдаться йуужань-вонгам?

Хотя Джейсон встревожил Хана, вскинув голову, как будто собираясь протестовать, он промолчал, как и остальные джедаи.

Люк кивнул.

— Как я и думал. Так должны ли мы отправиться на охоту за королевой и оказаться перед риском возможного возмездия, или же нам надлежит смириться с потерями в надежде, что, поступая так, мы спасаем больше жизней граждан Новой Республики, чем это будет стоить нам самим?

— Что вы имеете в виду? — спросил Гэннер. — Голосование?

— Мне нужно знать общее мнение, — пояснил Люк. — Каково бы ни было решение, я хочу, чтобы каждый был выслушан.

Поразмыслив, Гэннер кивнул.

— Ладно. Я за охоту на королеву.

— Смириться с потерями, — прошипел один из барабелов, Тизар Себатайн.

Сестры поддержали его, и Люк принялся опрашивать джедаев по кругу. И хотя в душе Хан понимал, что единственно верное решение — попытаться убить королеву воксинов, он втайне радовался каждый раз, когда кто-то высказывался за принятие потерь. Тенел Ка была совершенно права: вести ударную группу на задание не мог мастер-джедай, а значит, Энакин (и, без сомнения, Джейна тоже) должны были доверить свои жизни плану, почти столь же безрассудному, сколь безрассудной была попытка освободить Лею из заточения на Звезде Смерти. Если джедаи все же примут решение смириться с потерями, они с Леей все-таки смогут приглядывать за детьми… до тех пор, пока стая воксинов не поймает их. Рано или поздно, но кто-то должен будет уничтожить королеву. Хан только не понимал, почему этим должны заниматься его дети.

К тому времени, как Люк приступил к опросу джедаев, стоявших по их сторону круга, мнения разделились почти поровну с легким перевесом в пользу решения отправляться на охоту.

Лэндо наклонил голову к Хану.

— Можешь вздохнуть свободно, приятель. Лея и Мара, несомненно, поддержат охоту за королевой, зато Силгал и Стрин будут категорически против.

Хотя Хан прекрасно знал, что ни один игрок в галактике не умеет ТАК читать мысли по выражению лица, как это делает Лэндо Калриссиан, долгожданное облегчение все не приходило. Взгляд Леи отчетливо давал понять, как она относится к выходкам мужа и уязвленной гордости Энакина, но было в этом взгляде что-то еще, кроме злости. Ей хорошо было известно, насколько эгоистичен Хан, и она также осознавала, что его эгоизм может стоить жизни всем джедаям.